 Ледник Красноармейский |
 Теплое озеро |
Идея и первые варианты нашего путешествия долго обсуждались участниками группы, и все сходились в одном — обязательным в рамках похода шестой категории сложности должны быть восхождения на пики Евгении Корженевской и Коммунизма. Однако обе вершины никак не хотели вписываться в нитку логичного спортивного маршрута. Много вариантов пришлось перебрать, пока не остановились на таком, который понравился всем. Наш тренер и основатель секции горного туризма Владимир Юдин так высказался о предстоящем походе: «Сначала я думал, что это блеф, и группа не пройдет то, что запланировала. Потом посмотрел внимательно и пришел к выводу: хотя пройти маршрут очень тяжело, но возможно».
Костяк группы составили опытные участники. Вадим Ветлужских — завхоз с огромным стажем. Наиболее коммуникабельный, он умело общается как с местным населением, так и с официальными лицами. Олег Мешков — известный в Академгородке спортсмен-лыжник. Он за свою туристскую биографию побывал на четырех семитысячниках и поднимался на К-2, или Чогори (Каракорум, 8611 м) до высоты 8300 м. Юрий Маслобоев помогает добывать информацию о маршруте. В походе он больше всех фотографирует, исчерпывающий иллюстративный материал отчета — это его заслуга. Молодые участники Андрей Хачков, Максим Протасов, Петр Юдин и Марина Таракановская имеют в своем активе пик Ленина или Хан-Тенгри.
...Перед вылетом в Душанбе взвешиваю вещи: телескопические палки — 600 г — с сожалением откладываю в сторону, буду обходиться без них; телеобъектив к фотоаппарату — полкило — убираю и его. Вдруг глаз падает на фотографию, сделанную с этим объективом в одном из прошлых походов. И... объектив возвращается обратно в рюкзак.
Олег МЕШКОВ: В первой части похода наша группа была интернациональной. Вместе с нами по Памиру путешествовали два немца — Томас и Агнесс и австриец Альфред. Я знал Томаса и Агнесс по совместным приключениям во время траверса Монблана, и они казались мне вполне готовыми для маршрута, который мы собирались пройти. Их друга Альфреда хорошо знал мой отец по восхождениям в Альпах и считал его спортивную подготовку еще более высокой по сравнению с немцами. Все трое обладали достаточным высотным опытом и надеялись, что поход позволит им получить хорошую акклиматизацию для восхождений на пики Корженевской и Коммунизма...
Российская часть группы была схоженной и принадлежала к одной туристской школе, а вот иностранцев мы знали очень мало. Внешне они выглядели неприхотливыми и доброжелательными, но как они себя поведут под 40-килограммовыми рюкзаками?
К нашей радости все опасения были напрасными. Кроме того, немцы с удовольствием лопали нашу стряпню, безропотно дежурили наравне с нами и научились самостоятельно обращаться с российским ноу-хау — трехголовым примусом «Змей Горыныч». Ночевали они в отдельной палатке, но в ненастные вечера все собирались на ужин в нашу вместительную «канченджангу», которую окрестили «рестораном»....Весь день месим грязь в рандклюфте ледника РГО. В начале похода, как обычно, тяжело, но завтра кладем заброску, и дальше будет легче. Немцы стараются идти в нашем темпе. У них малолитражные рюкзаки: шить самостоятельно в Европе не принято, а более 70-литровых в их магазинах не продают. Половину груза им приходится нести на внешней подвеске, и смотрится такой «ридикюль» довольно смешно.
К вечеру добрались до моренного «кармана». Много лет назад здесь было теплое озеро, теперь только ручеек. Здесь есть немного дров, их должно хватить, и бензин решаем поберечь. Ночуем без палатки — «на Памире дождей не бывает».
На следующий день проходим ледниковое озеро. Лед на нем не плавает, и выглядит оно теплым. Объясняю немцам нашу теорию: если здесь не искупаться — это все равно, что озера ты не видел. После этого мы с Димой бросаемся в воду. Томаса и Агнесс устраивает наше объяснение, они тоже купаются. Альфред к озеру проявил равнодушие.
Ледник КрасноармейскийТеплое озеро
Альфред ШПЕРЛИХ: Во второй половине дня я сопровождаю Жору и Андрея, специалистов по льду, в разведку ключевого участка плеча Гармо — перехода из ледопада на левые боковые скалы. Результат отрезвляет даже русских, которые, кажется, иначе, чем мы, относятся к риску: огромная, готовая в любой момент упасть ледовая башня заставляет нас в раздумьях вернуться в лагерь.
На следующий день группа напряженно пыхтит на ледопаде к перевалу Кашалаяк. В снежной метели мы вынуждены разбить лагерь, и все заползают вместе с примусом в русскую палатку. Нехватка кислорода в «ресторане» невероятно ускоряет акклиматизацию.
Утром открывается великолепный ландшафт на спуске к леднику Федченко — самой длинной ледовой реке за пределами полярных регионов. Топчем следы в снегу и движемся друг за другом, связанные русской «проволочной» веревкой, чтобы не «бултыхнуться» в трещину. Однако как перила эти веревки идеальны.
В этих местах в далеком 1928 г. работала немецко-советская экспедиция под руководством Рикмерса.1 В тот год здесь последний раз побывали немецкоязычные горовосходители. Ф. Борхерсу и К. Вину удалось пройти через перевал Кашалаяк в долину реки Ванч, а Эрвин Шнайдер сумел с юга впервые взойти на пик Ленина.
Наша следующая цель — перевал Шмидта. Назван в честь профессора, одного из русских участников экспедиции.2
Поднимаемся вверх по леднику Федченко, а через несколько километров уходим на запад, на ледник Елены Розмирович3 к перевалу Шмидта (5000 м). Ночуем на седловине для лучшей акклиматизации. Великолепен вид на очередной этап нашего похода — плечо пика Гармо.
На следующий день с напряжением осматриваем ключевой участок подъема на Гармо с нависающими ледовыми глыбами. И, о чудо, ледовая башня упала! Оставшийся хаос вызывает у наших русских друзей удовлетворение. По нему удается достичь скал, где обрабатываем веревками первые 20 м. По крутому фирновому кулуару мы достигаем верхнего края первого из трех ледопадов.
 Балкон над ледопадом РГО |
 Разведка в ледопаде РГО |
 Связка на леднике |
В рандклюфте второй ступени упираемся в почти такой же ледовый завал. Теперь здесь пройти нельзя. Массу времени занимает разведка приемлемого пути. И только утром проход найден. Настроение боевое — сейчас проскочим последнюю, самую простую ступень ледопада и заночуем под перевалом. Не тут-то было. Пройти ее с ходу не удается: увязаем где-то в середине и ночуем в мульде среди трещин.
Пик Гармо
...Погода великолепная. Круговая панорама с плеча Гармо впечатляет. Кругом сплошное покрывало гор. Далеко на юге выглядывает пик Революции. На северо-западе отчетливо виден пик Ленина. Пики Россия и Коммунизма совсем рядом. На плече проводим около часа, непрерывно щелкая фотоаппаратами. Спуск относительно несложный, и к вечеру успеваем добежать до первых камешков.
Олег МЕШКОВ: За три дня перехода по большим ледникам — Бивачному, Федченко и Малому Танымасу все шло достаточно гладко. Однако разделение на две команды стало более заметным, чем в начале похода. Самочувствие Томаса ухудшалось. К больному колену добавилась проблема с желудком, возникшая еще в Душанбе. Часто поджидаем его на привалах. Агнесс следит за ним, а здоровый «кабан» Альфред смотрит, чтобы оба не отстали далеко от группы.
Альфред ШПЕРЛИХ: На Танымасе решаем отпраздновать самую низкую точку экспедиции. Для этого «выпекается» необычный торт: Жора варит сухое молоко с сахаром до состояния густой массы, добавляет топленое масло, шоколад и перемешивает все в полиэтиленовом мешке с сухарной крошкой, которая накопилась за эти дни. Наконец содержимое формируется в виде торта и ставится на холод в ледниковый ручей. На ужин с большим торжеством изысканное «блюдо» подается к столу на снежной пиле как на подносе.
На следующий день нам предстоит пройти сложный участок перевала Интеграл. Нужно заползти вверх по крутому мокрому рандклюфту между ледопадом и боковыми скалами под угрозой камнепада с сераков. Я начинаю ругаться, так как другой вариант обхода ледопада мне кажется легче. Из рандклюфта попадаем на маленькое плато, где останавливаемся на обеденный отдых. От грохота ледового обвала все вскакивают. Сорвавшаяся масса проходит близко к предложенному мной варианту подъема по другой стороне долины, на что Жора замечает: «Видишь, все-таки есть Бог!»
Теперь мы наблюдаем последнее препятствие во всю величину: тысячеметровая ледовая стена, опасная камнепадами и ведущая к перевалу под пиком Четырех. Стена обращена на восток и рано освещается солнцем. Черные борозды от камнепадов ясно дают понять, что мы должны подниматься очень быстро. Самое позднее к девяти часам утра нужно преодолеть две трети стены. Нижняя треть непроходима без страховки.
Напряжение нарастает. Будем ли мы идти достаточно быстро? Еще во второй половине дня Жора отправляет Максима, Петра и Андрея обработать первые триста метров подъема... «SWABOODNAA!» — звучит на стене уже в течение нескольких часов со всех сторон, когда кто-либо из нас освобождает перильную веревку.
Перевал Калинина
Андрей ХАЧКОВ: Вылезаем по вчерашним веревкам. Отсюда вверх от одного бергшрунда до другого. Показалось солнце, и по склону стали пролетать первые камни. Движемся короткими перебежками по нижнему краю трещины, используя верхний как прикрытие. Обстрел камнями, как на войне.
Иду первым и вешаю веревки под скалы, оттуда вроде не сыпет. Две пятидесятки с максимальной скоростью, дыхание сбивается. Стоишь, отдыхаешь и смотришь внимательно вверх — не летят ли камни... Третья, четвертая, пятая веревка вверх вдоль скал, а лед все круче. Беру у Жоры его «шакал», альфредовский Grivel на крутом льду совсем не держит: ледоруб легкий, центровка плохая, машешь, машешь, а он во льду не зарубается. Изматерился, пока с ним веревки вешал. А вот «шакал» — отличный инструмент: зарубается почти всегда с первого раза.
Просили меня снять рюкзак — отказался. Я как-то без рюкзака провешивал склон, а погода была снег с дождем, и после тринадцати веревок чуть не околел от холода. Да и совсем уже легкий он стал — только личные вещи, а все буры на перилах.
Альфред ШПЕРЛИХ: На спуске с перевала русские шуруют вперед и вниз к последнему обеденному отдыху. Бежим по последним моренным увалам к лагерю, который достигаем на заходе солнца. Нас ожидают свежие продукты, доставленные вертолетом, и горячее питание в столовой.
Мы следующий день лентяйничаем, а русские занимаются ремонтными и хозяйственными работами. Старая традиция самостоятельно делать снаряжение, возникшая от бедности, жива в России до сих пор. Причем сегодня за этим кроется не столько нужда, сколько желание изготовить вещи согласно собственным представлениям или качественнее того, что продается в магазинах. Например, Жора, по профессии химик и программист, сшил себе рюкзак на своей швейной машинке, а его ледоруб сделан вручную из старых частей вертолета.
К вечеру русские решают на следующий день отправиться к пику Корженевской. Приглашение идти с ними я радостно принимаю. Агнесс и Томас хотят выйти несколько позже в более спокойном темпе. После обильного завтрака пересекаем ледник Москвина. За плечами у нас «легкие» 25-килограммовые рюкзаки, и мы успеваем подняться ко второй половине дня до лагеря в гроте (5800 м), оставив за собой 1600 м высоты. Удовлетворенно заползаем в палатку вдевятером.
Готовые перильные веревки облегчают подъем на следующий день до отметки 6100 м, где оставляются рюкзаки. В 1030, подкрепившись кофе и супом, выходим к вершине. Нужно преодолеть 1 км высоты по широкому южному ребру. Погода туманная, каждое поднятие гребня кажется вершиной, солнечные лучи обжигают лицо, и группа медленно продвигается к своей цели. В 1530 в снеговых облаках мы стоим на высшей точке пика Корженевской. Видимость нулевая. Это мой первый семитысячник. Удовлетворение невероятное! Усталость дает о себе знать.
Пик Евгении Корженевской
Юрий МАСЛОБОЕВ: После спуска с Корженевской получаем официальное предложение в МАЛовскую столовую ввиду полного отсутствия клиентов. При этом оказываем максимальную помощь местному повару.
За общим обеденным столом во время сеанса радиосвязи с пиком Коммунизма узнаем, что сейчас сверху спускаются Владимир Юдин с группой альпинистов и группа московских туристов из МАИ под руководством Петра Рыкалова. Решаем их встретить на повороте ледника Вальтера — это полтора часа налегке отсюда. На вертолетную площадку выходим с двух сторон одновременно с группой из МАИ. Поздравляем их с успешным восхождением и преподносим в качестве подкрепления азиатскую дыню и несколько упаковок сока.
Вечером был банкет, посвященный удачному завершению сезона. Как сказал Володя Юдин: «Для чего мы ходим в горы? Чтобы в нашей жизни было место подобным встречам».
Действительно, за общим столом собралась замечательная компания: Владимир Юдин, одиннадцать раз поднимавшийся на пик Коммунизма,4 Андрей Пучинин и Сергей Лавров, закрывшие этим летом звание «снежного барса»; наша группа и группа москвичей, побывавших к этому моменту на двух семитысячниках.
Олег МЕШКОВ: Утром все заняты делом. Гиды укладывают вещи, консервируют лагерь. Сегодня последний вертолет. Потихоньку собираемся и мы, нам сегодня подниматься по ребру Бородкина к пику Коммунизма. Прощаемся с немцами, их группа стала, наверное, первой из иностранных, которая прошла такой сложный туристский маршрут.
Мы нормально взаимодействовали друг с другом, и случавшиеся разногласия ни разу не переросли в серьезный конфликт. В целом разноязычность команды стала еще одной изюминкой и без того интересного похода.
 Последний вертолет сезона |
 Северная стена Большого фирнового плато |
 Пик Коммунизма |
...Оставляем заброску на стоянке «Восток» на фирновом плато и поднимаемся на гребень пика Душанбе. Самые выносливые Петр и Юрий протаптывают дорогу. Неожиданно от их ног отрывается небольшая снежная доска. Через пару десятков метров лавина останавливается на пологом склоне.
В момент отрыва мы с Димой — «стреляные воробьи» — в мгновение ока оказываемся в ледовой трещине метрах в тридцати в стороне. Никогда не представлял себе, что можно так быстро бегать с рюкзаком на высоте 6400 м.
Во второй половине дня поднимаемся на пик Душанбе. Высота 6950 м. Чувствуем себя нормально. Погода хорошая. До пика Коммунизма рукой подать, но и отсюда он кажется еще очень высоким. Беру фотоаппарат и иду на край гребня фотографировать плато Правды и склоны пика Россия...
Бескрайний Памир
«Лопата» пика Коммунизма
С утра погода испортилась: на гору села низкая облачность, видимость плохая, но отсиживаться здесь у нас нет времени. Решаем выходить наверх. Путь к «Коммунизму» идет через «лопату» — крутой длиннющий фирновый склон. Почему он нелавиноопасен — загадка, но это действительно так. Двигаемся плотной группой, сверху опускаются облака, иногда перестаем видеть гребень над «лопатой».
Вершина пика Коммунизма симпатичная, сложена из причудливо выветренных скал с вкраплениями пирита. Жаль, что здесь, как и на пике Корженевской, нам не повезло с погодой. Молоко. Видимость ноль. Хорошо, что вчера с пика Душанбе не поленился сделать фотографии. Как «ежики в тумане» спускаемся вниз.
Особенной радости от восхождения на высшую точку СНГ не ощущается. Тому есть причина: мы не альпинисты, и вершина — лишь очередное препятствие на маршруте. У нас впереди еще три сложных перевала, а на сегодня хорошо бы успеть спуститься на плато. Начинается снегопад. На пике Душанбе делаем легкий перекус с чаем. Видимость на спуске плохая, наши следы давно замело, долго разглядываем сквозь разрывы тумана начало гребня...
Скалы на гребне Душанбе закончились. Дальше тропа должна забирать вправо. Снег валит и валит, возникает опасность схода лавин! Решаем идти прямо вниз по линии падения воды, с плато мы просмотрели возможный путь. Юра и Петр быстро топчут тропу. На пути встречаем серьезный бергшрунд — надо прыгать. Внизу мягкий снег, но высоковато, решаем сначала бросить рюкзаки... Марина кричит: «Ловите», но кидает неловко, и... рюкзак, перекатываясь с боку на бок, исчезает в пелене тумана. Желая ее подбодрить, говорю: «Ничего страшного, у тебя ведь не было важного снаряжения, а продолжить маршрут ты можешь и без него». Впрочем, я ее этим нисколько не утешил. Быстро спускаемся по линии падения рюкзака и, о счастье, находим его. Рюкзак даже не развязался! Настроение повышается. Теперь надо бы пересечь ледник и выйти к стоянкам «Восток», где осталась наша заброска. По-прежнему туман. Приходится пользоваться компасом...
Памирское Фирновое Плато — поворотный участок на маршруте. Теперь мы идем домой. По кратчайшему пути (почти по прямой, если смотреть на карте) через три перевала, два из которых 3Б категории сложности.
Почти весь следующий день идем вдоль плато. Облака ползут низко, над
самыми головами. Как бы опять не затянуло... После обеда выходим
к пику Парашютистов — выступающему острому углу плато. Здесь начинается
ребро Буревестника, где предстоит спускаться. Когда-то по нему часто
поднимались к вершине. Обвешиваемся снаряжением и выходим на ребро.
Ребро Буревестника. Начало подъема к пику Коммунизма.
Нам предстоит сбросить 2 км высоты до ледника Фортамбек, две трети пути надо провесить веревками, но эта работа в основном на завтра. Сегодня до вечера проходим пять веревок до хорошей площадки для ночевки...
Утром быстро уходим вниз, нужно за день преодолеть все скальное ребро. Я был здесь семнадцать лет назад, поэтому выбираю путь. Дима и Петр снимают веревки. К обеду мы на плече. За бугристую форму его называют Верблюд. Это середина гребня. Позади пятьсот метров перил, значит, после обеда предстоит пройти не меньше. Темп хороший — должны успеть засветло. Скалы закончились, дальше семисотметровая крутая осыпь, спускающаяся до подножия ребра.
Выходим на ледник. Все участники рады, но сильно устали. Еще бы: два дня назад — пик Коммунизма, а сегодня — больше двадцати веревок по скалам за один день! Ночуем на травке. Хочется праздника. Решаем сварить плов. На «улице» снегопад, готовим в палатке. Меня с самого начала похода отстранили от дежурства, вменив в обязанность работать на примусах, когда приходится «кочегарить» прямо в «ресторане». Плов удался на славу...
Фортамбек — ровный и спокойный ледник. Через час выходим на поляну Сулоева. Когда-то здесь каждый год базировались высотные экспедиции. Сейчас никого нет, всюду разруха. В одном из полуразвалившихся домиков обнаруживаем медицинские весы. Больше всех сбросил Макс — 12 кг. Дима похудел на 9 кг. Решаю проверить правильность показаний: все последние походы я худею до 63 кг независимо от числа походных дней и «домашнего» веса. Встаю на весы — ровно 63 кг — весы правильные.
Впереди перевал Бырс. Я его уже проходил, но давно, и почти ничего не помню. С этой стороны ничего трудного, а на спуске крутой длинный ледовый склон и небольшой ледопад, который обходится слева...
Четырнадцать веревок на спуск пройдены, для обхода ледопада прижимаемся влево, но что-то мне здесь не нравится. Семнадцать лет назад Бырс выглядел проще. И вот подвох! Мощный скальный прижим, под ним месиво из нависающих сераков, как под перевалом Гармо. Плохо дело! С рюкзаками в таких разломах делать нечего. Да и долго здесь находится нельзя: место опасное.
Время движется к вечеру, до темноты обработать сложный участок не успеем. Находим в стороне от прижима широкое безопасное поле между сераками и устраиваем бивуак. Ночью под нами все время что-то трещит и ухает, иногда ледник вздрагивает. Утром Андрей делится впечатлениями: «Вылез из палатки, а перед ней свежая трещина! Мой рюкзак по ту сторону. Я его хвать и на нашу половину перетащил, от греха подальше...»
Решаем сераки обойти по скалам. Перебираю скальные крючья, сколько веревок понадобится? Минимум две, но может и больше. Косой спуск. Прохожу 15 м. Еле удерживаюсь, чтобы не сорваться на маятник. Приходится делать промежуточную станцию, потом еще одну и еще. В конце веревки спускаюсь к сераку, он кажется довольно надежным. Закручиваю в него бур и... тут треск: по сераку проходит свежая трещина как раз через место, где завернут ледобур. Надо держаться отсюда подальше!
Возвращаюсь на скалы. Теперь иду траверсом по шестидесятиградусному карнизу из натечного льда, чуть не носом упираясь в скальную стенку прижима. К счастью, тут попадается хорошая горизонтальная трещина, в нее идут швеллера. Теперь можно надежно страховаться. Смотрю вниз — нет, рано спускаться в рандклюфт, сераки нависают слишком опасно, надо траверсировать дальше.
На третьей веревке, наконец, перебираемся через бергшрунд и спускаемся на ледник. Снимаем веревки, оставив в скалах несколько крючьев. Через полкилометра промоина, снова веревка, на этот раз последняя. Еще час блуждания среди сераков, разведок — и мы на боковой морене. Дальше почти дорога.
К вечеру успеваем добежать до березовой рощи. Здесь тепло и сухо. Не осталось никакой еды, но это не портит настроение, завтра спускаемся в кишлак.
В долине реки Сугран буйная растительность, за месяц похода от нее успели отвыкнуть. Всюду черная смородина, жимолость, облепиха, дикая вишня. Быстро тропой пробегаем перевал Белькандоу — ворота Северо-Западного Памира. Еще вчера в кишлак Девшар должна была прийти за нами машина, ждут ли нас? Наконец в Девшаре видим знакомые лица — это водители, с которыми мы попрощались в верховьях реки Ванч 34 дня назад. Наш трехсоткилометровый марафон через девять перевалов и две вершины успешно закончился.
Вадим ВЕТЛУЖСКИХ: Снова предельно длинный маршрут, многочисленные серьезные перевалы и радиалки на большие горы. Все, как в 1997 г. на Центральном Тянь-Шане, но процентов на десять всего больше: перевалов, веревок, ходовых дней, метров в верхней точке, потерянных килограммов веса. Как тогда, провожаем последний вертолет и в полном автономе выходим с приличными мешками вперед и вверх. И снова на вершине молоко, а вместо рвани Северного Иныльчека нас ждет сюрприз на Бырсе. Правда, одно существенное отличие есть. Тогда из девяти человек, вышедших на маршрут, его закончили пятеро. В этот раз прошли все намеченное полностью и всем составом, и даже Альфреда на Корженеву сводили, что изначально не планировалось!
Что больше всего запомнилось? Лично мне ребро Буревестника. На скалах не соскучишься, лазить по ним гораздо интереснее, чем снег тропить или лед бурить... Веревки, повешенные много лет назад, рвутся пальцами — в жизни такого не видел. То слева, то справа стреляет. Стена Москвы как будто состязается с ледником Трамплинным: лавины слетают каждые двадцать минут. Зрелище впечатляет. Вяжешь узлы, сдергиваешь перила, а в голове мысль: «Успеть бы засветло». С веревками успели, а вот по сыпухе спускались на ледник в полной темноте...
This document was generated using the LaTeX2HTML translator Version 2002-2-1 (1.71)
Copyright © 1993, 1994, 1995, 1996,
Nikos Drakos,
Computer Based Learning Unit, University of Leeds.
Copyright © 1997, 1998, 1999,
Ross Moore,
Mathematics Department, Macquarie University, Sydney.
The command line arguments were:
latex2html -html_version 4.0,math -split 0 -link 0 -no_navigation -local_icons -iso_language RU -nofootnode -t Памир-2004 veter
The translation was initiated by Georgy Salnikov on 2013-04-28