Далее: От Германии до Кара-Куля Уровень выше: Горное путешествие по Памиру Назад: Горное путешествие по Памиру Содержание
Зарубежные горные путешествия! Если бы мы честно признались, что в первую очередь сами получили счастье стать посланцами во внеевропейские высокогорные массивы, мы узнали бы самих себя в глубокомысленной поэзии песни Айхендорфа про веселого немецкого туриста: "Кого Бог истинно полюбит, того отправит он в далекий мир!" Странствовать, смотреть, творить, переживать - наверное, никогда не будет познана эта загадка нашей немецкой души - пожалуй, первопричина многочисленных путешествий, как одиночек, так и целых племен в течение тысячелетий. Это влечение вдаль, эта тоска по далеким мирам мощно движет и нас, альпийских путешественников, отчасти осознанно, отчасти лишь в подсознании. Так как колыбель наша не находилась в немецком горном районе, это стремление, пожалуй, было первым толчком к поиску немецкого высокогорного массива, где мы нашли вторую родину, и это значительная часть основы, на которой выросли наши идеалы, в которой корни нашего Альпклуба. Ведь странствовать и смотреть, искать и исследовать неразрывно связано друг с другом. Так это было при открытии Альп, так это и поныне у всех, кто ходит не бессмысленно, а с открытыми глазами, и не только на трудных скалах или разорванном леднике, а везде, в том числе и на легких тропах, и неважно, идет это на пользу общества, или лишь для собственной души и тела.
Конечно, по прошествии десятилетий наши Альпы изучены и в географическом, и в альпинистском аспекте, почти все кажущиеся сколько-нибудь возможными пути на горные вершины уже пройдены и описаны, мало что осталось исследовать с пользой для общества. Сам по себе этот факт уже обращает взгляд к далеким мирам. Но и благодаря существованию наших Альп мы должны смотреть шире их границ, и я согласен с мыслью фон Клебельсберга, которой он начал свой геологический отчет о первой Памирской экспедиции в "Цайтшрифте" за 1914 год (стр. 52).2 "Есть два аспекта: знакомство с Альпами и знание Альп в целом. Для первой цели достаточно рассмотрения самих Альп, но если нужно изучать Альпы в целом, горизонт должен быть гораздо шире... Как было бы однобоко и несовершенно наше представление, если бы ничего не было известно о высочайших вершинах Гималаев, если бы наши сведения о высокогорье отсутствовали как раз там, где оно громаднее всего". Чем дальше, тем меньше счастливцев могут быть избраны для таких исследовательских путешествий, и потому их устные и письменные сообщения, их рисунки и картографические съемки приближают дальние земли также и к оставшимся на родине, позволяют им душой принимать участие в экспедициях, в их работе и в полученных результатах. При современной роли нашего немецкого народа исследования высокогорья в других частях света важны для нас вдвойне. Должны ли мы во всех отношениях предоставить весь мир другим нациям? Мы не желаем политически и экономически приковывать себя к областям, оставленным нам для свободной деятельности. Это означало бы плохо управлять нашим наследием. Немецко-Австрийский Альпклуб, благодаря своей репутации, в первую очередь призван заботиться об исследовании высокогорных массивов мира. Там, где еще ни разу не ступала нога европейца, там альпинизм и научные исследования неразрывно связаны друг с другом. К счастью, в наших рядах есть как мужи науки, так и альпинисты, доросшие до этих заданий. В таких мероприятиях мы служим дорогому немецкому отечеству, вносим наш скромный вклад в мировую репутацию всего немецкого народа. В них исполняем мы цель, стоящую в уставе нашего Альпклуба на первом месте: "Продолжать и расширять наши знания о высокогорных массивах".
Идея об исследовательских работах в дальней горной стране, инициированная секцией Бреслау, была подготовлена в Альпклубе еще до войны и нашла первую практическую реализацию в рамках Памирской экспедиции 1913 года. Руководил и в тот раз В. Р. Рикмерс. Он вытащил с собой свою жену, проф. фон Фиккера, д-ра фон Клебельсберга, д-ра Даймлера, д-ра Кальтенбаха с женой и Э. Кульмана. Успехи экспедиции известны нам в том числе из "Цайтшрифта" за 1914 год.3 Самое главное - в какой-то мере этим были сломаны запреты и указаны пути на будущее.
Война и ее горестный конец, инфляция и нищета, вся эта тяжкая нужда немецкого народа снова отразилась на Альпклубе. Десять лет руки были связаны. Но как только с укреплением валюты у Клуба снова образовалась материальная база, и мечты непосредственно послевоенных лет уже не выглядели безнадежными утопиями, в Альпклубе опять задумались о внеальпийских высокогорных массивах. Паульке, Пенк, Вессели и фон Цан в узком кругу центрального комитета первыми агитировали за эту мысль, формулировали и представляли ее на общих собраниях. Самую теплую поддержку они нашли у Блодига, Гисенхагена, фон Клебельсберга, Релена, Сотира и других господ (я не могу перечислить все фамилии), и прежде всего, у первого руководителя нашего Клуба, его Превосходительства фон Сюдова. Для сбора денежных средств секции Баварии и Райхенштайнера предоставили взносы общего собрания, многочисленные другие секции также активно содействовали делу. Конечно, хватало и предостережений, но и это было полезно. Впоследствии сомневавшиеся убеждались и сами становились еще более важными сторонниками. Первый взнос в сумме 10000 рейхсмарок был утвержден общим собранием еще в 1924 году - в первый год твердой валюты, последующие согласно решению общего собрания 1925 года вносили ежегодно. Основательно прорабатывали печатные материалы о высокогорных массивах мира. Географы по первому запросу давали справки и советы, в первую очередь я назову исследователя Анд проф. Херцога. Выработали меморандум о высокогорных массивах мира, из которых прежде всего были рекомендованы Памир и Кордильера Реал в Боливии.
Проф. фон Фиккер много лет лелеял планы продвижения исследований 1913 года на Памире дальше на восток, но, к нашему величайшему сожалению, сам не мог принять участие в экспедиции. Общество Взаимопомощи Немецкой Науки также обратило внимание на эту область и для совместных немецких и российских работ на Памире уже осенью 1925 года наладило первые связи с российским правительством и с Российской Академией Наук. Привлекли В. Р. Рикмерса. Они с фон Фиккером в конце 1926 года представили план экспедиции. Все сохранялось в строгом секрете, как это обычно бывает при первичной подготовке. Правда, просочилась информация, якобы что-то запланировали, но что именно, было неизвестно. В начале 1927 года его Превосходительство Шмидт-Отт и его Превосходительство фон Сюдов уже наладили связь между Обществом Взаимопомощи и Альпклубом, которой суждено было оказаться весьма плодотворной. Весной 1927 года, благодаря накопленным средствам, подкомиссия Альпклуба по внеевропейским мероприятиям на вопрос, Южная Америка или Азия, впервые смогла ответить: "и то, и другое". Таким образом, Альпклуб с радостью принял приглашение Общества Взаимопомощи присоединиться к запланированной большой экспедиции группой из четверых альпинистов за свой счет. "Осенние маневры" (по выражению Релена) в хребте Монблана, где тогда же и Пфанн занимался со своей группой, уже в 1927 году позволили нам четверым стать хорошими приятелями, если уж горная дружба раньше не связала нас друг с другом.
Обширные научные и альпинистские задачи можно было очень эффективно увязывать друг с другом не только при планировании работ экспедиции, но и позже на практике. Мы, четверо альпинистов, образовали собственную группу в рамках большой экспедиции, но были в ней полноправными членами. По понятным соображениям, в первую очередь нашей целью были высокие вершины, в том числе, по возможности, и наивысшая гора Российской империи. Впрочем, где именно она находилась, совершенно не было известно. Обнаружение всех этих гор и особенно интересующих наших заказчиков перевалов, а также разведка удобных подходов к местам работ, наряду с альпинистскими, содержали также обилие географических задач. В дальнейшем мы должны были послужить науке таким образом, чтобы с нашим альпинистским опытом по мере необходимости прокладывать дорогу ученым и помогать им вообще. Для непосредственного участия в научных работах Вин, студент-физик, в 1927 году был обучен Финстервальдером фотограмметрии, так что он мог проводить топографические съемки самостоятельно. Кроме того, он был специалистом по коротковолновым радиоприемникам. Шнайдер, студент горнодобывающей промышленности, был прикреплен к Нёту в качестве помощника для вспомогательных геологических работ, а в дальнейшем для рисования абрисов и эскизов карт. Алльвайн по второй профессии был врач, я - фотограф.
Дипломатические приготовления к дороге и все, что с этим связано, было в руках неутомимого проф. фон Фиккера, который, впрочем, и после экспедиции много трудился над обработкой результатов. Снаряжение было заботой нашего руководителя экспедиции Рикмерса. Правильнее было бы назвать это борьбой со снаряжением. Так как у Рикмерса в этом был богатый опыт, начал он очень своевременно и работал очень тщательно, по строгой системе. Еще ранним летом 1927 года он выдал участникам перечень снаряжения на 54 машинописных страницах для проверки и высказывания пожеланий. Отсюда можно оценить, сколько разнообразного барахла набрали мы с собой. Так как Рикмерс приобретал очень многое и для русских участников экспедиции, он должен был проделать титанический труд. Месяцами он работал лишь для подготовки многочисленной экспедиции. Так как общественное снаряжение должно находиться в одних руках, остальные почти не могли помочь при подготовке, так что Рикмерс осуществлял свои собственные идеи. Но и каждый из участников также имел свою собственную упаковку, прежде всего для доставки технического оборудования, иногда даже представляющего собой совершенно новые конструкции. Мы не брали кислородных аппаратов, они были нам не нужны. Переписка была громадна. С некоторым ужасом рассматриваю я сегодня в одиночку свои собственные толстые дела, над которыми основательно трудился, отчасти как референт центрального комитета для обеих экспедиций Альпклуба, отчасти как участник нашей экспедиции, или целиком написал сам. Также необходимы были визиты к поставщикам снаряжения. Они усердно подкрепляли наше дело качественными поставками и значительными скидками, неоднократно даже безвозмездно. С экипировкой для нас, альпинистов, особенно помогли мой старый друг Хильдебранд-Берлин (8 больших ящиков шоколада и т. д.), фирмы Эрих-Берлин (штормовые костюмы), Ханс Гётцфрид-Зонтхофен и Хадерер-Гроссгмайн (ботинки), Ханфверке-Фюссен (веревки), Отмар Херц-Зонтхофен (сыр), Клеппер-Розенхайм (палатки, плащи, спальники), Ляйтц-Ветцлар (фотоаппарат "Лейка"), Перутц-Мюнхен (фотопластинки и пленки), Шустер-Мюнхен (генеральный поставщик снаряжения для высокогорных походов, одежды, палаток, спальников и др.), Цейсс-Икон-Дрезден (фотоаппараты) и некоторые другие. Я не могу больше перечислять все эти многие десятки фирм, поставки которых находились лишь в руках Рикмерса и которые, конечно, также помогали нам, альпинистам, но и они достойны нашей благодарности. В остальном нам помогали и советом, и делом как друзья, так и ранее неизвестные мне господа из нашей общей немецкой Родины, из Швейцарии и из Англии. И наконец, на этом месте я с благодарностью вспоминаю наших родственников, прежде всего матерей и жен, не столько за то, что они собирали нас в большое путешествие, сколько за их отважные сердца, которые Нансен в книге "В ночи и льдах" так метко характеризует словами, которыми он посвятил эту книгу своей жене:
"Ей, имевшей мужество ждать".