Далее: Горное путешествие по Памиру Уровень выше: Алайско-Памирская экспедиция 1928 года Назад: Предисловие переводчика Содержание
Эта экспедиция является непосредственным продолжением экспедиции Альпклуба 1913 года. Она была организована Обществом Взаимопомощи Немецкой Науки, Академией Наук СССР и Немецко-Австрийским Альпклубом. Инициатором и усердным защитником идеи был проф. д-р Хайнц фон Фиккер. Благодарность выражается также Государственному министру его Превосходительству д-ру Шмидт-Отту, Николаю Петровичу Горбунову и его Превосходительству д-ру Р. фон Сюдову за неоднократную помощь.
С российской стороны приняли участие господа Беляев (астроном), Дорофеев (топограф), Горбунов (верховный руководитель), Исаков (геодезист), Корженевский (географ), Лабунцов (минералог), Михалков (геофизик), Рейхардт и Соколов (зоологи), Щербаков (геолог и руководитель) и Циммерман (метеоролог). Кроме того, в счет отпуска прибыли проф. Шмидт, генеральный прокурор Крыленко, госпожа Розмирович и д-р Россельс.
В немецкую группу вошли д-р Ойген Алльвайн (врач, альпинист), Ханс Бирзак (топограф), д-р Ф. Борхерс (альпинист), д-р Р. Финстервальдер (фотограмметрия), д-р Ф. Кольхаупт (врач, альпинист), д-р В. Ленц (лингвист), д-р Л. Нёт (геолог), д-р В. Райниг (зоолог), В. Р. Рикмерс (руководитель), Э. Шнайдер (альпинист), K. Вин (физик, альпинист).
Алайско-Памирская экспедиция явилась образцом современного географического сообщества путешественников. Характерно участие большого количества сотрудников из двух стран: 11 немцев и 11 русских, итого 22 человека.
Культурные народы, у которых есть еще неисследованная местность, не желают больше оставаться лишь предметом исследований иностранных ученых, ибо тогда приходится следовать их некомпетентности. Кроме того, они не понимают, почему их древние или редкие исторические экспонаты поступают только в чужие коллекции. И наконец, в народе еще добавляется представление о том, что путешественник едет в место, якобы населенное туземцами. Поэтому всюду провозглашается призыв к самоуважению: "Никаких исследований нашей страны чужаками как заграницы без нашего действенного участия как исследователей своей собственной Родины!"
Большие научные штабы давно привычны в морских путешествиях, так корабль сам собой превращается в плавучий университет. Но до недавнего времени массовый призыв на сушу был в основном редкостью, приводящей к неудаче. Почему же тогда Чингисхан со своей армией смог дойти до Европы, а Александр Великий - до Индии? Тут завоевательные мероприятия для сравнения не годятся, так как для войн у народов в запасе всегда было больше денег и силы духа. Рискованное экономическое или научное мероприятие достается одиночкам или общественным организациям, в то время как полководец располагает неограниченными денежными средствами и неограниченной властью. И только после него ученые смогут думать и действовать самостоятельно, что, кстати, запрещается солдатам.
Там, где земная поверхность позволяет, особенно в степи и в пустыне, морское движение можно изображать и на земле с тех пор, как у нас есть автомобиль. Представляю забавное сравнение эскадры машин в пустыне с флотом в Ледовитом океане.
С такой косвенной точки зрения мероприятия типа Алайско-Памирской экспедиции - это результат постепенного перехода от исследовательской экспедиции к рабочей, от первичного посещения ландшафта к его точной съемке. По-настоящему исследовательские путешествия лучше всего совершать в одиночку или вдвоем, так как широте просторов должна соответствовать большая мобильность. В старину первооткрыватель был одновременно ориентировщиком на местности и картографом, независимо от того, в какой научной области он считался компетентным специалистом. Без знания местности его результаты были бы географически бесполезны, так как география - это и есть нанесение всех сведений на карту. В то время горы, леса, животные, народы были настолько новыми, что их нужно было просто рассматривать невооруженным глазом и описывать живым пером.
Современный мир уже открыт, то есть в общих чертах известен. В рамках смелых проектов ничего не делают. Теперь пора заполнять мозаику между контурами. Вместо искателя появляется исследователь, вместо геолога - шахтер, вместо глаза - инструмент, вместо рассказчика - топограф и статистик. Благодаря транспорту мир становится тесен, и народы начинают взаимно открываться друг другу. Едва ли где-то еще есть коренные жители, для которых подвергнуться исследованию очкастыми европейцами не стало бы уже регулярным и ожидаемым календарным событием.
Разница между крупным земледелием и садоводством знакома каждому. Тесное поле нужно обрабатывать основательнее. Отсюда следует разделение понятия исследовательского путешествия на "путешествие" и "исследование". Организация путешествия стала отдельной наукой, достающейся руководителю. Он заботится о том, чтобы ученый как можно быстрее попал в рабочую обстановку, где, не будучи отягощенным бытовыми проблемами, смог бы посвятить себя наблюдениям. Он строит подвижную станцию как дополнение к исследовательским учреждениям на Родине.
Как на любом крупном производстве, так же и здесь большему расходу сил и средств должен соответствовать более быстрый успех в единицу времени. Раньше исследовательские экспедиции зачастую длились долгие годы. Путешествие на Памир продолжалось шесть с половиной месяцев, из которых только пять приходились на чисто рабочее время. Тем не менее, научные результаты занимают те же тысячи страниц.
Теперь пора разъяснить, почему мы не можем поведать ничего волнующего. У нас нет права ни на какие приключения, если мы намерены своевременно и добросовестно выполнить задачу. Путешественник старого толка искал приключений, он отправлялся в путь не только искать предполагаемое, но также и преодолевать неожиданности. Он искал новые пути через целые части света и мировые океаны. Для современного же руководителя экспедиции приключение означает организационную ошибку или несчастный случай на производстве.
Так что глубокоуважаемой публике придется перестроиться, если хочется оценивать экспедиционные отчеты по количеству переживаний, так как приключение в виде удачно или неудачно перенесенной аварии неизбежно превращается в приключение руководства мероприятием. Вместо наглядного, зрелищного ощущения борьбы постепенно приходит ощущение всеобщего расчета и контроля, где будет виден только окончательный успех, в то время как сопутствующие тревожные обстоятельства останутся в душе организатора. При этом риск становится еще больше. Тот, кто ставит на карту лишь себя самого, может каждый раз начать сначала. Но кто ставит на карту весь коллектив, тот обычно получает удовлетворение, как капитан после кораблекрушения.
Научные объединения поставили Алайско-Памирской экспедиции научные задачи, в которых альпинисты, безусловно, также приняли большое участие, разведывая территории, и которое, несмотря на их блистательные покорения вершин, нельзя рассматривать с чисто спортивной точки зрения. Они заслуживают научного внимания также как пример человеческой силы духа и работоспособности.
Здесь не место для исчерпывающего географического отчета. И у альпинистов еще будет много чего порассказать на последующих страницах. Короче говоря, я отсылаю читателя к уже полученным и еще обрабатываемым результатам. Финстервальдер обещает нам целый ряд карт, в первую очередь фотограмметрическую карту тысячи квадратных километров горной местности в масштабе 1:50000 с 70-километровым ледником Федченко и его притоками. По подробности и по точности она будет соответствовать современным картам Альпклуба. Никогда еще не привозили домой такую качественную карту ранее не исследованных районов. Еще большая карта-хребтовка, покрывающая пятнадцать тысяч квадратных километров, представит горные цепи Сель-Тау,1 Заалая и Западного Памира, однако не все территории с одной и той же точностью. Тем не менее, она превзойдет все, что до сих пор могло быть выполнено при тех же затратах труда и времени за измерительным столом. К этому же относятся особые карты по гляциологии. Ханс Бирзак, верный оруженосец Финстервальдера, может гордиться своей бескорыстной работой на этот важный результат. Дальнейшие подробности о научных успехах можно почерпнуть в предварительном отчете Общества Взаимопомощи (Дойче Форшунг, Из трудов Общества Взаимопомощи Немецкой Науки, сборник 10, Алайско-Памирская экспедиция 1928 года. Берлин 1929, 196 страниц, ср. "Сообщения 1928 г.", с. 121 - 123 и 191 - 201).2
Проф. Циммерман из Ташкента установил три метеостанции, которыми управляли его помощники, в то время как он сам сопровождал нас в горы. Новые сведения о климате Памира будут особенно полезны для гляциологии. Д-р Нёт, из школы проф. фон Клебельсберга, собрал геологические факты, впервые дающие неспециалисту общую картину в виде карты. Словами так же кратко их не сформулировать. Д-р Райниг, зоолог, объехал весь Памир, изучая местные породы, популяции и высотное распространение животных. Попутно он занимался легко изменчивыми жужелицами и шмелями. Я терял его из поля зрения месяцами. Когда мы с ним снова встретились в точности в условленном месте и в условленный день, он уже стал лучшим немецким знатоком Памира на сегодня. Д-р Ленц поселился в верховьях долины Бартанга, где углубленно изучал характерные особенности гальчей, или горных таджиков. Там он обнаружил огромное сокровище устно передаваемой поэзии и изучал остатки древних восточно-иранских языков. Позже к нему присоединился д-р Кольхаупт, первооткрыватель перевала Танымас.
Горбунов собрал множество растений с особым прицелом на прикладную ботанику. Кроме того, с помощью ножа и шприца он пытался содействовать курдючной овце в неожиданном материнстве от дикого памирского барана. Астроном проф. Беляев и топограф Дорофеев участвовали в ориентировании и картографических съемках. Рейхардт и Соколов собирали животных. Проф. Корженевский открыл новый ледник на Заалае, но из-за своего больного сердца не мог сопровождать нас в высокогорье. Радиотехника, геомагнетизм и многие другие специальные предметы также имели квалифицированных представителей. Геолог проф. Щербаков не нашел времени для своей науки, он пожертвовал собой ради общего блага и заполнял мои географические пробелы, возникшие из-за событий последних 15 лет.
Если мы переплывем Каспийское море и ступим на его восточное побережье, то перед нами в бескрайние дали раскинется море песка. Это начало полосы пустынь и степей, которая тянется через всю Азию. Но пустошь прерывается плодородными ландшафтами, где среди рощ и виноградников лежат богатые деревни. Если мы пройдем этот пояс оазисов, то обязательно наткнемся на какие-либо из могущественных гор Азии: Тянь-Шань, Гималаи, Гиндукуш или Алай. На карте это выглядит, как изображение спрута, щупальца которого глубоко внедряются в Персию и Китай. И голова этого спрута - Памир, самый примечательный горный узел мира в геологическом и культурно-историческом аспекте.
Миллионы лет назад Земля растягивалась и выгибалась в страшных схватках. Складки горных пород превращались в длинные, высокие до небес волны - первоначальные прототипы современных гор. Затем механизм внутренних сил природы отшлифовывал их более тонкой рукой художника, которой является воздействие ветров и погоды. В течение тысячелетий гребни заострились, долины избороздили их края, и парад вершин простирался от Атлантического до Тихого океана. Потом наступил ледниковый период, позднейшая часть истории Земли. Над освещенными ярким солнцем пустынями Туркестана сверкали огромные ледяные соборы, сравнимые с ледовым куполом Гренландии. Ледники бахромой свисали в ущелья. Наконец, последовал постледниковый период, в котором мы и живем сегодня. Ледовое покрывало сократилось, ледники отступили. И вторично бесчисленные тысячелетия видели игру ветров и воды. Жар с равнин засасывался вверх по горным склонам и вылизывал ледники, потоки от таяния которых, полные песка и ила, катились в долину. Охлажденные льдом верхние слои воздуха с шумом спадали вниз, выдувая мельчайшую пыль с ледниковых осыпей. По мере смены ветров постепенно происходило просеивание. Вдали от гор накапливался речной песок, создавая дюнные ландшафты. В горах откладывался лесс или глина.
Этот пояс лесса на краю гор стал основой культуры. Пришли более спокойные времена. Реки проточили себе постоянные русла, на их берегах начала расти зелень. В конце концов появился человек. Он научился усмирять воду и орошать поля. Упрямые горы окаймлялись оазисами, так как пропитанный водой лесс неслыханно плодороден. Культура выросла из глины. Но где человек легко орошает водой, там он так же легко орошает и кровью. Чингисхан, Тамерлан и Александр Великий оставили глубочайшие борозды меча на исторической земле, где созидание и разрушение, культура и жестокость жили вместе так тесно, как едва ли где-то еще.
Кто посетит сегодня Туркестан, сразу почувствует себя в стране ярчайших противоположностей. В одну сторону от железной дороги видно ослепительную, раскаленную песчаную пустыню, а там, в вышине над ней, яркие фирновые гребни пустыни холода. Но кто ясным осенним утром поднимется на минарет мечети Улугбека в Самарканде, тот также ощутит, что противоположности могут дополняться прелестной мягкостью. Кругом простираются плодовые сады, у ног кипит жизнь богатого города. Он увидит выпадение осадков в борьбе верхних и нижних, холодных и горячих сил. Он увидит рожденный ветрами лесс и рожденные льдами воды, вместе создавшие цветущую страну.
Теперь читатель поймет, почему про Туркестан я утверждаю кратко: без ледника - никакой культуры! Так как летом не бывает дождей, пашни предоставлены исключительно искусственному орошению, а вода рек является исключительно ледниковой водой. Без гор, где зимние снега накапливаются и спрессовываются в лед, равнины были бы пустыней. Из этого тезиса кратко вытекало поставленное нам задание. Цивилизованная страна равнин была давно известным фактом человеческой истории. Но геологические причины находятся преимущественно в горах, до последнего игнорируемых любопытными путешественниками. Алайско-Памирская экспедиция должна была исследовать высокогорные ледниковые массивы Туркестана. В первую очередь рождалась географическая карта - основа всей географической науки. Распутывание лабиринта горных вершин и ледников занимало наших топографов и астрономов. Сюда естественно примыкала геология как описание горных пород и метеорология как описание действующих на них сил. Исследователи растений и животных наблюдали жизнь в открытом ветрам высокогорье. И наконец, мы искали людей, добывающих скудное существование в борьбе с негостеприимной природой. В верховьях долин живут остатки наших арийских предков. Скудные лоскутки народа, вытесненные набегами монголов, зацепились за зубцы гор и все же сумели сохранить свою древнюю культуру.
Конечно, для подобного мероприятия годятся только ученые, одновременно являющиеся альпинистами, и альпинисты, чья тяга к спортивной деятельности готова шагать впереди ученого на непроторенных путях.
Это не было сенсационной поездкой, богатой на приключения. Это была очень большая научная работа. От лица моих сотрудников могу сказать: "Да, они вплели новые стебли в тесно переплетенные за два столетия венки славы русской и немецкой науки".
На этом месте я благодарю своих попутчиков за горячее участие, облегчившее мою задачу. Существует почти хрестоматийный тезис о том, что в больших группах путешественников никогда не обходится без провала. Здесь, однако, свершилось чудо, когда тридцать человек, русские и немцы, месяцами единодушно жили вместе, хотя даже случайно оброненное слово могло их разъединить.