Далее: Пик Ленина Уровень выше: Горное путешествие по Памиру Назад: Ледник Федченко, южная часть Содержание
Два дня отдыха превратились в четыре. Причиной этому были различные организационные трудности, во многом изменившиеся в связи с перестройкой планов. Когда западный край плоскогорья Федченко исследовали точнее, пунктом сбора экспедиции на середину сентября Рикмерс назначил Алтын Мазар. Это киргизское зимнее поселение находится недалеко от языка ледника Федченко, по которому все равно нужно было пройти до самого конца. При этом еще оставалось множество заданий. Сам Рикмерс снова взял на себя самую неблагодарную должность, а именно, привести большой караван в Алтын Мазар через Тахта-Корум, трудный перевал на востоке. Группа Горбунова еще не поднялась из долины Язгулема, однако мы надеялись, что она нас еще догонит. А еще ведь мы хотели сначала взяться за Гармо,41 чья трапециевидная вершина отчетливо выступала из лабиринта гор и глубоко врезанных долин Дарваза (рис. 26). Хотя он находился от нас на удалении более 30 км, и мы могли видеть только половину этого расстояния, а именно, подход по леднику Федченко, все же мы считали, что обязаны попытаться. При работах в совершенно неизвестной местности все зависит именно от того, что предпримешь попытку где-нибудь там, где лучше всего покажется. Может ли она привести к достижению цели, удается узнать только тогда, когда достаточно далеко продвинешься вперед, и редко путем теоретизирования.
Нехватка носильщиков до последней минуты ставила под сомнение возможность спуска по леднику Федченко до Алтын Мазара такого количества участников экспедиции. В конце концов выяснилось, что носильщиков как раз достаточно, и таким образом 5 сентября Шмидт, Алльвайн, Шнайдер и я решили отправляться. Борхерс, которому стало между тем несколько лучше, хотел пару дней еще полечиться, а затем для совместного перехода до Алтын Мазара встретиться с нами в "Северном лагере".42
На выход потребовались привычные три часа, с 6 до 9 утра. Мы двигались по тому же пути, как недавно на Кашал-Аяк. Благодаря носильщикам, мы не скоро прибыли на место, особенно бесконечно длился последний участок по центральной морене, одной из многих параллельно идущих морен, которые следуют каждому изгибу ледника, исчезая далеко впереди в полном единообразии, и таким образом подчеркивая бесконечную длину этого ледового потока. Только в 6 вечера, через 9 часов, мы прибыли к помеченной туром площадке для лагеря, куда еще заранее были выдвинуты две палатки и большое количество провианта.
6 сентября мы отправили троих носильщиков обратно в Верхний лагерь Танымас, а двоих взяли с собой дальше вниз по леднику. Мимо широкого ведущего к Кашал-Аяку бокового ледника и могучего колосса "пика Рикмерса"43 мы уже через 3 часа прибыли к устью ледника, двигаясь по которому налево (на запад), хотели подойти к пику Гармо. То, что мы теперь видели с гребня морены, не придавало нам мужества. Огромным 500-метровым сбросом боковой ледник обрывался в нашу сторону, наверху несколько более безопасное его продолжение вело к перевалу, с которого, вероятно, можно было осмотреть местность в направлении пика Гармо. Все-таки через сброс проходило одно скальное ребро, и мы решили по нему подняться. Тем не менее, когда мы подошли ближе, то заметили опасность.44 Мы находились посреди лавинного конуса из больших свежих ледовых глыб, которые вряд ли были старше двух дней. Далее, мы видели, что наш маршрут проходил бы 2 - 3 часа по скалам, при постоянной угрозе далеко нависающих над ними ледовых сбросов (см. рис. 26, в центре). Это было для нас неожиданностью, так как издалека все выглядело гораздо положе и безопаснее. Мы решили вернуться. Мы остановились лагерем на морене в виду ледопада и всю ночь слушали громыхание ледовых обвалов со сброса. В то время мы были огорчены нашим поражением именно потому, что не ожидали, что опасность отпугнет нас. Но теперь мы знаем, что это благосклонная судьба повернула нас назад. Впоследствии оказалось, что даже подойти к пику Гармо с этой стороны совершенно исключено. Возможности подхода с ледника Федченко находятся гораздо дальше на севере. Мы оставили палатку, веревку и провиант, а затем снова пошли на юг и поднялись в "Северный лагерь", куда тем временем прибыли Финстервальдер, Бирзак, Шнайдеров и Толчан.
|
8 сентября мы еще раз отправились на последнее мероприятие в этой области, прежде чем покинуть ее окончательно. Финстервальдер хотел с Алльвайном и Шнайдером проложить с горы напротив лагеря большую базисную линию, а в то же время Толчан хотел с ледника Федченко телеобъективом снять восхождение на вершину, для чего мы со Шмидтом должны были исполнить соответствующее продвижение вверх на каком-нибудь отчетливо видимом возвышении. После этого мы собирались встретиться на находящейся дальше вершине - "пике Горбунова" 6030 м, где я должен был заменить Финстервальдера. Таким образом, после обеда мы пересекли ледник Федченко, поднялись по долине одного круто спадающего бокового ледника и встали лагерем в мульде на 4600 м. На следующее утро, 9 сентября, мы со Шмидтом по условленному с Толчаном сигналу ракетой поднялись по вечному фирну кальгаспор до седловины и затем по крутым ледовым склонам на вершину 5760 м. Далеко на юге стояли три больших горы: пик Фиккера, Треуголка,45 Широкий Рог,46 залитые морем клубящегося тумана, который иногда окутывал их совсем, а иногда давал показаться их вершинам. Мы спустились на север по сложной ледовой стене. Стало уже очень поздно, погода сделала невозможной дальнейшую работу. Мы встретили побывавших на других вершинах Финстервальдера, Алльвайна и Шнайдера и вместе с ними пошли обратно вниз в "Северный лагерь".
Здесь навстречу нам подошли Горбунов и Крыленко. Они совершили путешествие, полное приключений. После того, как обе их группы 2 сентября объединились в долине Язгулема, они с большими трудностями нашли проход через самый южный перевал47 в верхний фирновый бассейн ледника Федченко и с совершенно изнуренными носильщиками прибыли в Северный лагерь. Горбунов поспешил на следующий же день, 10 сентября, дальше в Перевальный и Пыльный лагеря договариваться с Рикмерсом, который сам очень торопился идти с обозом в Алтын Мазар. Горбунову сейчас крайне необходимы были свежие носильщики. Вследствие этого Борхерс, который в этот день отправился к нам с последним пополнением, появился вместо семерых только с троими носильщиками, и большие мешки с хлебом и бараниной для таджиков тоже пока отсутствовали. Вообще все продовольствие сильно таяло и строго нормировалось. Из-за этого наш выход на следующий день снова оказался под вопросом. Тем не менее, Перлину удалось, благодаря большому искусству убеждения, поставить на ноги троих таджиков. Вторая половина и вечер этого последнего дня в Северном лагере были очень неприятны. Ужасный холодный ветер делал невозможным пребывание под открытым небом, и наша тоска по Алтын Мазару, который уж очень заманчиво нам изобразили, росла с каждым часом.
Еще досадная проблема с ботинками для носильщиков могла поставить под сомнение наш выход следующим утром, но наконец мы - Шмидт, Алльвайн, Шнайдер и я - 11 сентября в 830 покинули Северный лагерь. Борхерс с Финстервальдером собирались двигаться за нами на следующий день. Кинооператоры уже вышли в Пыльный лагерь. Все остальные следовали за нами на третий день.
Погода была довольно плохая, время от времени шел снег, в лицо дул холодный ветер, горы стояли в густом тумане. К обеду мы снова были там, откуда отступили пять дней назад. Ледник здесь шириной примерно 3 км. Из каждого бокового ледника выходит красивая морена, которая, в зависимости от размеров этого ледника, или исчезает в наружной морене ледника Федченко, или ложится рядом с ней и образует из ее блестящего льда новый белый переулок между двумя валами морен (рис. 27). Так как на неизменную ширину ледника приходится все больше и больше таких переулков, в конце концов они становятся все уже. Сейчас мы шли вниз по одному из них, образованному от Кашал Аяка. Справа и слева крутые скальные и ледовые склоны и боковые ледники, без конца сменяющие друг друга. Одна вдающаяся в ледник с запада скалистая гора с отвесно обрывающимся краем имела очень причудливую форму. Здесь по леднику с редкими трещинами идут своеобразные волны. Наконец, уже намного ниже мы поставили наши палатки. Мы оценивали наш дневной результат как минимум в 25 км, но ледник все еще тянулся необозримо далеко на север. На следующее утро мы шли еще час по ровному месту, но затем лафа кончилась, и наконец наш узкий ледовый проход совсем сошел на нет в лабиринте сливающихся морен. Время от 930 до 1300 прошло в ужасных поисках, вверх-вниз, вправо-влево, по скользким осыпным склонам, пока мы наконец не застряли в долине ручья, который тек сквозь лед, многократно изгибаясь. После этого мы попробовали энергично сместиться вправо, нам повезло, мы снова вышли на гладкий участок, который вскоре приблизил нас к концу ледника. И здесь также спало напряжение этих двух дней перехода навстречу неизвестности. Мы увидели отсюда перед собой на севере спокойную ровную долину, а в ней разветвляющийся на множество рукавов сток нашего ледника (рис. 28, снято с севера в направлении конца языка ледника Федченко). Прошло еще несколько часов, пока мы после жутких масс курумников и осыпей не ступили на надежное дно долины, как раз в том месте, где сток вырывается из ледника необычным образом, без ледникового грота, внезапно, как гигантский родник, с его чудовищными желтыми водными массами.
Поскольку ледник оказался примерно 77 км в длину, нам выпало большое счастье открыть один из самых крупных ледников мира, за исключением полярных областей, вероятно, даже самый длинный, и пройти его по всей протяженности.
Мы хорошо продумали, что Алтын Мазар находится на правом берегу реки, и потому нам следует прокладывать путь таким образом, чтобы после спуска с ледника река оказалась бы от нас слева. Прямо внизу, как раз перед впадением первого притока, Билянд Киика, в главную реку, мы встали на ночевку, и ветер с треском швырял песок на крышу нашей палатки. Нас тревожил тот факт, что немного ниже нашего лагеря вся водная масса объединившейся реки катится вплотную к гладкой скальной стене, так что пройти вдоль нее невозможно. Чтобы выяснить, нельзя ли обойти это место выше по склону горы, я перешел на следующее утро Билянд Киик вброд и поднялся по тому берегу примерно на 400 м. Однако оказалось, что это совершенно невозможно: в долину обрывались гладкие стены многие сотни метров высотой. Я вернулся, и теперь нам ничего больше не оставалось, кроме как немного пройти назад по леднику выше истока реки и попасть таким образом на другой берег. Далее мы двигались по грубой осыпи долины, на этот раз уже по левому берегу реки. Теперь нам нужно было где-то переправляться через реку, и уж лучше поскорее - там, где она разливалась пока еще на несколько рукавов. Ниже она сливалась с двумя другими реками, вырастала и текла опять одним потоком. В полдень мы попробовали переправиться. Сначала нам удалось очень ловко пересечь несколько рукавов, хотя вода доставала почти до бедер и грозила опрокинуть. Однако впереди все еще оставался фарватер, текущий непосредственно вдоль восточного склона горы. Мы начинали с различных точек, перешли вброд также еще один весьма значительный рукав. Однако все последующие попытки оказались напрасными, несмотря на страховку и рафинированную технику использования веревок. Алльвайна смыло первым, его вытащили обратно на веревке. После того, как мы в течение двух часов напрасно старались, разгуливая по холодной воде, температура которой составляла 1 - 2o, мы вынуждены были отступить, так как маленький остров, где мы находились, уже почти залило постоянно поднимающейся водой. Но и это также оказалось нелегко. Шмидта дважды смывало, он потерял свой ледоруб, и только втроем, всем вместе, с большим напряжением удалось вытащить его обратно на веревке. Наконец, мы бросили веревку нашим носильщикам, которые оставались на острове больших размеров. Для первых двоих из нас она в какой-то мере послужила в качестве перил, в то время как двоих последних просто подхватило течением, свободно прибило маятником к другому берегу, где их уже буквально выловили из воды. Сильнейшее течение стащило со Шнайдера ботинок, да так, что потерявшей чувствительность от холода ногой он этого и не заметил. Ботинок уплыл, разумеется, безвозвратно. Дальнейший путь к отступлению с большого острова был окончательно отрезан поднявшейся водой, мы вынуждены были остаться здесь на ночь и пробовать переправляться на следующее утро по низкой воде. Если бы мы и тогда не смогли перейти на ту сторону, дело запахло бы жареным, так как весь провиант уже закончился. Ветер и последние солнечные лучи высушили нашу промокшую до нитки одежду.
Ночью река полностью изменила русло. Далее показательно то, что навыки опытных местных уроженцев в таком положении всякий раз превосходят продуманные, рафинированные методы европейцев. Они пошли первыми, а мы ошеломленно следили, как они, взаимно поддерживая друг друга по бокам, переходили через широкий рукав, такой глубокий, что невероятно ревущая вода доставала им до бедер, и мы были уверены, что их в любой момент может смыть. После некоторого замешательства мы последовали за ними. Мало нам не показалось, еще чуть-чуть, и вода смыла бы нас, против нее нужно было упираться изо всех сил. Но все прошло успешно и вполне приемлемо, хотя мы изрядно промерзли и забрались на том берегу в спальники, чтобы в них кое-что себе отогреть. Две реки, текущие из следующих боковых долин, после этой уже не могли произвести на нас никакого впечатления.
Вскоре после полудня мы прибыли в Алтын Мазар (рис. 29). Здесь нас встретил Нёт, в одной большой юрте протекала приятная жизнь, резали барана, и господствовало сплошное удовольствие.
Алтын Мазар - золотое погребение - необычный клочок земли на высоте 2800 м, оазис посреди бесплодной каменной пустыни русла реки Мук-Су. Киргизы живут там в постоянных хижинах, построенных из глины, вокруг зеленые альпийские луга и кусты ивы, и после такого длительного пребывания в снегах и во льдах мы радовались зелени, как маленькие дети. Над долиной стоят три громадных горы: Сандал, пик Карпинского и Муз Джилга. Эти дни в середине сентября, которые мы там провели, были самыми спокойными днями экспедиции.
На следующий день в самую рань я снова поехал верхом на лошади Нёта вверх по долине с его солдатами, караванщиком и несколькими свободными лошадьми. Тем временем прибыли Финстервальдер и Борхерс, мы могли подвезти на лошадях их самих и их носильщиков. Несмотря на то, что мы нашли более мелкое место, все-таки при поисках наилучшей переправы меня дважды смывало течением вместе с конем. Еще через день прибыло русское отделение и Бирзак, так что теперь, когда еще и Рикмерс, и Райниг со Щербаковым спустились с Тахта-Корума и Каинды, вся экспедиция собралась в Алтын Мазаре.
